Вокруг света в восемьдесят дней - Страница 46

Через девять дней после отъезда из Иокогамы Филеас Фогг проехал ровно половину земного шара.

Действительно, «Генерал Грант» 23 ноября пересек сто восьмидесятый меридиан, тот самый, на котором в Южном полушарии находятся антиподы Лондона. Правда, из восьмидесяти дней, имевшихся в его распоряжении, мистер Фогг истратил пятьдесят два, и у него оставалось в запасе всего двадцать восемь дней. Но здесь надо заметить, что если наш путешественник и находился на полпути, то лишь в отношении «разности меридианов», а в действительности он уже покрыл более двух третей всего расстояния. В самом деле, сколько вынужденных зигзагов пришлось ему проделать между Лондоном и Аденом, Аденом и Бомбеем, Калькуттой и Сингапуром, Сингапуром и Иокогамой! Если двигаться вокруг земли по пятидесятой параллели, на которой находится Лондон, то весь путь равнялся бы приблизительно двенадцати тысячам миль, тогда как Филеасу Фоггу, вынужденному считаться с капризами средств передвижения, предстояло проехать около двадцати шести тысяч миль, из которых к этому дню, 23 ноября, позади осталось около семнадцати с половиной тысяч. Теперь перед ним лежал прямой путь и не было Фикса, чтобы чинить препятствия!

В этот самый день, 23 ноября, Паспарту испытывал большую радость. Читатель, наверное, помнит, что этот упрямец во что бы то ни стало пожелал сохранить на своих знаменитых фамильных часах лондонское время, считая неверным время всех других стран, через которые он проезжал. И вот 23 ноября, хотя он ни разу не переводил стрелок своих часов ни вперед, ни назад, они показали одинаковое время с судовыми часами.

Легко понять, как торжествовал Паспарту. Ему очень хотелось знать, что сказал бы об этом Фикс, если бы находился здесь.

«Этот мошенник наплел мне кучу вздора про меридианы, про солнце и луну! – твердил Паспарту. – Как бы не так! Послушаешь этих людей, так сразу испортишь свои часы! Я всегда был уверен, что рано или поздно солнцу придется равняться по моим часам!..»

Паспарту и не подозревал, что будь циферблат его часов разделен на двадцать четыре часа, как на итальянских башенных часах, он не имел бы никакого основания торжествовать: в то время как судовые часы показывали бы девять утра, стрелки его часов показывали бы девять вечера, то есть двадцать один час пополуночи предыдущего дня, и разница во времени была бы как раз такая, какая существует между Лондоном и сто восьмидесятым меридианом.

Но если бы Фикс и мог объяснить это чисто физическое явление, то, несомненно, Паспарту оказался бы не способен понять и, главное, принять его. Во всяком случае, если бы сыщик, что было совершенно невероятно, появился в ту минуту на палубе, то Паспарту, с полным правом сердившийся на него, наверное, заговорил бы с ним на совсем другую тему и совершенно иным образом!

Где же находился, однако, в это время Фикс?.. Он как раз и находился на борту «Генерала Гранта».

Действительно, прибыв в Иокогаму, полицейский инспектор оставил мистера Фогга, рассчитывая вновь найти его днем, и немедля отправился к английскому консулу. Там он наконец получил ордер на арест, который следовал за ним от самого Бомбея и был выдан уже сорок дней назад: этот ордер был отправлен из Гонконга на том самом «Карнатике», на котором Фикс должен был ехать сам. Можно себе представить, как был разочарован сыщик! Ведь ордер стал теперь бесполезен! Фогг уже покинул английские владения! Отныне для ареста преступника необходимо было постановление о его выдаче!

«Что ж! – сказал себе Фикс, несколько остыв от гнева. – Если мой ордер не годится здесь, он будет полезен в Англии. Этот мошенник, думая, что он сбил с толку полицию, собирается, как видно, вернуться на родину. Ну что ж! Я поеду за ним. Что же касается денег, то дай бог, чтобы хоть что-нибудь осталось! На все эти переезды, премии, судебные процессы, штрафы, покупку слона и прочие путевые расходы наш молодчик уже выбросил больше пяти тысяч фунтов. Но, в конце концов, банк достаточно богат!..»

Приняв такое решение, Фикс тотчас же отправился на пароход «Генерал Грант». Он был на палубе, когда туда поднялись мистер Фогг и миссис Ауда. К своему величайшему удивлению, Фикс узнал и Паспарту в его одеянии вестника бога Тенгу. Фикс тотчас же спрятался в каюту, чтобы избежать объяснения, которое могло все испортить; рассчитывая на большое количество пассажиров, сыщик надеялся не попасться на глаза своему врагу, но в конце концов столкнулся с ним лицом к лицу на носу корабля.

Без долгих объяснений Паспарту схватил Фикса за горло и, к великому удовольствию нескольких американцев, которые немедленно стали биться об заклад, задал несчастному сыщику великолепную трепку, наглядно доказавшую полное превосходство французского бокса над английским.

Отведя душу, Паспарту сразу успокоился и почувствовал большое облегчение. Фикс поднялся в довольно плачевном состоянии и, взглянув на своего противника, холодно спросил:

– Вы кончили?

– Пока кончил.

– Тогда пойдем поговорим.

– Чтобы я…

– Это в интересах вашего господина.

Паспарту, словно загипнотизированный хладнокровием сыщика, последовал за ним, и они уселись на носу парохода.

– Вы меня поколотили, – начал Фикс. – Хорошо. А теперь выслушайте. До сих пор я был противником господина Фогга, но теперь я на его стороне.

– Наконец-то! – воскликнул Паспарту. – Вы его считаете честным человеком?